1446 Наиболее раннее документальное упоминание о Несвиже. Великий князь литовский Казимир Ягеллончик передал Несвиж Миколаю Яну Немировичу 1513 Дочь владельца Несвижа гетмана Станислава Кишки — Анна вы¬шла замуж за Яна Ра-дзивилла Бородатого 1533 Несвиж окончательно перешел во владение Радзивиллов 1547 Миколай Радзивилл Черный получил титул князя Священной Римской империи 1562 Основана Несвижская типография, в которой изданы первые на территории современной Беларуси книги на белорусском языке 1583 Начато строительство Несвижского замка 1586 Несвижу дано магдебургское право и герб. Основана Несвижская ординация 1591 Основан монастырь бенедиктинок 1593 Построен иезуитский костел Божиего Тела 1598 Основан монастырь бернардинцев 1654,1659 На город нападают российские войска в ходе тринадцатилетней войны России с Речью Посполитой 1672 Основан доминиканский монастырь 1706 Несвиж разграблен шведскими войсками во время Северной войны 1740 Основан придворный театр Радзвиллов 1764,1768 Несвиж оккупирован российскими войсками в результате политического противостояния Екатерины II и Кароля Станислава Радзивилла — Пане Коханку 1793 Несвиж входит в состав Российской империи после второго раздела Речи Посполитой 1795 Основан Несвижский повет в составе Минской губернии 1813 Со смертью Доминика Радзивилла прекращается в мужском поколении несвижская ветвь рода 1875 Основана Несвижская учительская семинария 1921 Несвиж в составе Польского государства 1939 Несвижская ординация прекращает свое существование 1941 -1944 Несвиж находится под оккупацией фашистской Германии 1944 В Несвижском замке открыт санаторий 1993 Создан Историко-культурный музей-заповедник "Несвиж" 1995 Открыт Историко-краеведческий музей 1996 Состоялся I Фестиваль камерной музыки "Музы Несвижа", который стал ежегодным 1997 В Несвиже проводится праздник — День белорусской письменности 2003 Город пережил самый массовый наплыв туристов во время фестиваля "Старажытны Нясвiж" НЕСВИЖ В ИСТОРИЧЕСКОМ ИНТЕРЬЕРЕ ... Мiнуýшчына з асаблiвасцямi свайго побыту адышла, адляцела, як гiстарычны сон, будучыня дзесьцi за заслонай наканавання... В. Сырокомля Столетия слагали историю Несвижа, оставляя на ее страницах факты и мифы, открытия и догадки, предания и сказки... Какими только фантастическими предположениями ни пытались объяснить происхождение его названия, да и появление его самого на берегах реки Уши в давние времена Приступая к рассказу о нем, поневоле теряешься в раздумьях: с чего же начать? Может, с той курьезной исторической легенды, которая по случайному недоразумению добавляла Несвижу лишние века к его и без того почтенному возрасту? Ведь до недавнего времени считалось, что свое летосчисление он ведет с 1223 года — эту дату можно увидеть при въезде в город и сегодня, хотя она, как выяснилось в конце 1980-х годов, заведомо неверна. И вот почему. 31 мая 1223 года на реке Калке (ныне Кальчик, что протекает в Донецкой области Украины) произошло первое сражение древнерусских и половецких войск с монголо-татарами. В этой битве погиб князь Юрий Несвежьский. По сходству звучания имен князя и города именно этот исторический персонаж был принят учеными мужами за удельного князя Несвижа. Однако археологические раскопки, проводившиеся в городе, не давали никаких оснований предполагать, будто Несвиж уже в XIII веке был центром удельного княжества. Как раз наоборот: раскопки свидетельствовали, что город возник не ранее XV столетия и не как столица удельного княжества с укрепленным детинцем, а как двор — центр небольшой хозяйственной волости без сколько-нибудь заметных оборонительных сооружений. Тщательное же сопоставление летописных свидетельств помогло наконец уточнить, откуда был погибший в бою с ордынцами Юрий Несвежьский. Вероятнее всего, из города Несви; (над рекой Полянкой под Луцком) в тогдашнем Галицко-Волынском княжестве, чьи князья действительно воевали с монголо-татарами в достопамятном сражении 1223 года, которое стало скорбным предвестием Батыева погрома на землях Северо-Восточной и Южной Руси. Все это выяснилось, как на досаду, к тому времени, когда белорусский Несвиж собрался уже было праздновать свое 770-летие. А тут вдруг появляется новая, уточненная дата его первого письменного упоминания — 1446 год, предложенная историками, которые всего лишь исправили ошибку своих предшественников. Нынешние городские власти это обстоятельство застало врасплох. Но плохо ли, хорошо ли, а город моментально помолодел на два с лишним века. Однако, несмотря на это, он и сегодня несет на своих плечах груз стольких исторических событий, имен и, конечно же, легенд, преданий, полубылей, что их с лихвой хватило бы не на одну увлекательную книгу о белорусском Средневековье и Новом времени, о замечательных людях и удивительных обычаях тех времен, об эпохе благородных рыцарей и прекрасных дам, о блеске и нищете человеческого духа, о богатстве и бедности, о суете сует, которой вечность неизменно выносит свой беспощадный приговор... Подобные книги написаны и пишутся — Несвиж, к счастью, не обойден вниманием исследователей. Но многое наверняка еще впереди. Мы же попытаемся представить наиболее существенное из богатого прошлого города, вглядеться в лицо его нестареющих памятников, придающих Несвижу уют и очарование города-музея, "маленького Парижа", как его именовали прежде. На протяжении четырех веков история города на Уше была накрепко связана с магнатами Рад-зивиллами. В их владение Несвиж окончательно перешел в 1533 году в результате брака Яна Радзивилла по прозвищу Бородатый с Анной из рода Кишек, которым Несвиж принадлежал четыре десятилетия. Ян Радзивилл был любимцем короля польского и великого князя литовского Александра, а затем и доверенным лицом младшего брата Александра — Сигизмунда I. Мемуаристы, говоря о Яне Радзивилле, не жалеют красок, рисуя нам облик настоящего рыцаря, который стоял далеко от дворцовых интриг и распрей, но благодаря близости к трону заложил основу будущего стремительного восхождения несвижских Радзивиллов по лестнице чинов. Уже его сын Миколай Радзивилл Черный, канцлер ВКЛ и воевода виленский, князь Священной Римской империи, по существу стал к середине XVI века вторым лицом в государстве, замещая великого князя литовского во время его отсутствия в столичной Вильне. Через свою двоюродную сестру Барбару Радзивилл, ставшую супругой короля польского и великого князя литовского Сигизмунда II Августа, владелец Несвижа оказался в родстве с самими Ягеллонами. С этого времени на Радзивиллов, как из рога изобилия, посыпались высокие должности и королевские — в прямом и переносном смысле — подарки. И заслуженно, ибо, думая о себе, они никогда не забывали о той земле, из которой произрастало их могущество, влияние и власть. Как нельзя лучше это выразил сын Миколая Радзивилла Черного — Миколай Крыштоф Радзивилл Сиротка, сказавший однажды: "Ибо Радзивиллом я буду, и хоть никакой должности не получу — хватит мне и этого". Именно при нем, принявшем из рук отца деревянный Несвиж, и начал формироваться каменный облик города в конце XVI — начале XVII века. Именно при нем Несвиж был полностью перепланирован и на хаотичную сеть средневековых улиц легла сохра¬нившаяся доныне четкая квартальная планировка. В плане тогдашний Несвиж представлял собой пятиугольник, близкий к квадрату. Главная улица города проходила с запада на восток и упиралась в земляные валы — ими был обнесен город, превращенный в крепость. Остатки этих укреплений частично сохранились с юго-восточной стороны, где стоял самый крупный бастион, а их было семь, и они надежно защищали город от врага мы еще побываем. Начнем же нашу прогулку по Несвижу с его бывшей Рыночной, ныне Центральной площади. Тут, как и ранее, кипит жизнь города, а главное — размещается островок старой архитектуры. Эта прямоугольная в плане площадь была и остается композиционным ядром Несвижа. В центре ее стоит ратуша с высокой башней, которая сейчас под руками реставраторов обретает после полуто-равекового забвения свои прежние формы. Стройная, высокая, граненая шестиярусная башня с часами и шлемоподобным барочным покрытием формирует силуэт площади и одновременно символизирует и ныне те свободы, которые были дарованы городу магдебургским правом. Из башни был устроен вход в ратушу. Одномаршевая лестница вела на второй этаж, в зал заседаний магистрата, предназначенный также для торжественных актов и театральных представлений. Там же находился кабинет бургомистра. На первом этаже располагались канцелярия писаря, зал суда, архив и казна. (Интерьеры ратуши предполагается восстановить силами белорусских и польских специалистов.) Самоуправление, или магдебургское право, в 1586 году, за десять лет до постройки ратуши, выхлопотал для Несвижа Радзивилл Сиротка. После возвращения из двухгодичного путешествия по Италии, островам Средиземного моря, Сирии, Палестине и Египту, с массой впечатлений от увиденного, которое буквально потрясло его воображение, владелец Несвижа взялся за коренное переустройство своего родового гнезда. Первым шагом на этом пути было освобождение мещан от целого ряда феодальных повинностей, введение налоговых послаблений, привлечение в город ремесленников и торговцев, что быстро сказалось на благополучии Несвижа, превратив его в типичный европейский город с совсем иным, нежели прежде, репрезентативным обликом, ритмом жизни и уровнем культурных запросов. В этой чудесной эволюции, безусловно, огромную роль сыграло получение городом магде-бургского права. Нетерпеливый Сиротка собственноручно составил привилей на самоуправление и, не теряя времени, подписал его у короля Стефана Батория во время Гродненского сейма 24 июня 1586 года. Город получил также свой герб: с одной стороны на золотом поле половина черного орла, рассеченного вдоль, но с целой головой, а с другой — десять косых полос (символический след от удара меча или топора) голубого, красного и золотого цветов. Этот герб и сегодня украшает фасад кинотеатра на площади. В том же 1586 году братьями Радзивиллами — Миколаем Крыштофом, Станиславом и Альбрехтом — учреждаются три ординации, или майората (неделимое владение, наследуемое только по мужской линии — "по мечу" — специально оговоренным порядком): Несвижская, Клецкая и Олыкская. Впоследствии они сольются в Несвижскую. Это решение отозвалось в веках: оно сыграло первостепенную роль в закреплении экономического могущества рода в целом и его несвижской линии — в частности, ибо к ней по воле провидения стекалась собственность отмиравших на генеалогическом древе Радзивиллов ветвей. Все это вместе взятое и дало мощный толчок развитию города. Оставаясь частным владением, ибо даже после привилея на самоуправление Сиротка сохранил патронат над городом, Несвиж мог динамично развиваться, находясь под защитой влиятельного в делах государства магната и под опекой щедрого мецената. Быстро увеличивается население города, строятся школа, госпиталь, баня, парикмахерская, появляются многочисленные ремесленные цехи: полотняный, портняжный, слесарный, скорняжный, ткацкий и др. Уже в XVIII веке открывается мастерская художественного литья, налаживается разнообразное мануфактурное производство. Здесь создаются живописные полотна и гравюры, пишутся и издаются книги, печатаются ноты... В городе работает первый в Беларуси стационарный театр — "Комедихауз", размещавшийся рядом с Рыночной площадью. Под него в 1747—48 годах было приспособлено здание манежа так называемой "Рыцарской академии". Поначалу любительский, театр затем превращается в профессиональный придворный, представления которого давались на нескольких театральных сценах как в Несвиже, так и в роскошной летней резиденции Радзивиллов — Альбе. (Многие люди на протяжении столетий вносят свой вклад в культурную сокровищницу города. Это часовщик Евно Якобсон, живший в Несвиже в 60-х годах XVIII столетия. Он изобрел счетную машинку — прообраз будущего арифмометра (она хранится сейчас в Музее имени М.В.Ломоносова в Санкт-Петербурге). Известный художник-портретист Константин Александрович, самобытный гравер Гиршка Лейбович, музыкант и капельмейстер придворного оркестра Франц Витман. Иных — золотых дел мастеров, резчиков, кузнецов, ткачей, стеклоделов... — мы знаем только по именам, а то и без оных. Преображается с годами сама Рыночная площадь. Вокруг ратуши, буквально облепляя ее с трех сторон, в XVII веке появляются торговые ряды, обращенные своими проемами внутрь двора, куда подвозили и где одновременно продавали товар. Затем, в середине следующего столетия, число торговых рядов значительно увеличивается. Они отступают от ратуши, образуя замкнутый П-образный двор для подвоза товаров, в то время как ячейки-магазины поворачиваются своими проемами прямо на площадь, а их односкатные крыши прикрывают со стороны площади карнизными стенками — аттиками. Так образовалась легкая аркада рядов с мерным ритмом проемов. Вместе с ратушей она воспринимается как единое целое, в чью музыкальную тему органично вплетается сольная партия стоящего по соседству дома, который называют "Домом на Рынке". Этот дом богатого ремесленника построен в 1721 году. К площади он повернут торцом и завершен прекрасным барочным фронтоном, который, закрывая от глаз двускатную крышу и узкий второй этаж, своим резным эффектным контуром напоминает кленовый лист, как будто поднятый с брусчатки площади ветром. Прямоугольное в палне двухэтажное здание с полуподвалом состоит из двух частей: нижняя часть выполнена из камня, верхняя — из дерева. Вход на второй, жилой этаж был устроен со двора. На первом этаже находились складские помещения и магазин, и попасть туда можно было прямо с площади. К сожалению, "Дом на Рынке" — единственный сохранившийся до наших дней пример жилой застройки площади ее первых веков существования. Некогда подобные здания обрамляли Рынок с трех сторон — западной, северной и восточной, образуя вместе с ратушей целостный ансамбль городской застройки. Значительные потери он понес в 50-60-х годах XX века, когда шло переустройство площади для современных нужд по принятым тогда шаблонам. Постепенно здесь выросли маловыразительные жилые дома, гостиница, универмаг, горисполком, кинотеатр. Последний поставили на том месте, где прежде располагался доминиканский монастырь. Он как бы разрывал кольцо застройки на юге от ратуши, был построен в 1672 году. Его костел украшали картины художника Юзефа Ксаверия Хесского. При монастыре была небольшая библиотека и школа — сначала гимназическая, потом — поветовая, закрытая в 1835 году. В ней в 1833—1835 годах учился будущий знаменитый поэт-краевед Владислав Сырокомля, посвятивший Несвижу немало вдохновенных страниц в своем поэтическом и прозаическом творчестве. Монастырь доминиканцев был закрыт царскими властями в 1873 году. В его помещениях два года спустя начала работать учительская семинария. На протяжении более чем сорока лет судьба многих деятелей белорусской культуры была тесно связана с этим учебным заведением. Среди несвижских семинаристов — хорошо известные впоследствии писатели, этнографы и фольклористы Александр Сержпутовский, Адам Богданович, Якуб Колас, Кузьма Чорный, Рыгор Мурашка... "Моя alma mater" — так называл семинарию Адам Богданович. В своих воспоминаниях он отвел этому "крестьянскому университету" особый раздел, где описал архитектуру здания, его историю, отметил роль семинарии в системе тогдашнего образования в Беларуси. Интересны места, в которых Богданович рассказывает о буднях и праздниках в жизни семинаристов, о распорядке занятий, об атмосфере, царившей в ее стенах. Своим "мужычым унiверсiтэтам" именовал семинарию Константин Мицкевич, избравший себе псевдоним Якуб Колас. Вместе с ним в семинарии — в разных классах — учились многие будущие участники нелегального учительского съезда, состоявшегося в Николаевщине, под Столбцами, в 1906 году, которые стали затем прототипами героев знаменитой коласовской трилогии "На ростанях". Как замечал сам писатель в автобиографических очерках, большое влияние на него оказал учитель словесности, чудесный оратор, знаток литературы и сам литератор" Федот Кудринский. Хотя в стенах семинарии допускалось говорить только по-русски, Федот Кудринский поощрял выступления семинаристов на "местном наречии" на вечерах художественной самодеятельности, настойчиво рекомендовал своим ученикам собирать устно-поэтическое народное творчество, бытовые и исторические предания, различные этнографические материалы. Увлекшись поиском и собиранием таких материалов, Константин Мицкевич пишет стихи по-русски и по-белорусски, выступает на литературных вечерах с чтением юмористических рассказов на белорусском языке. Так минуло четыре года — время собирания и накопления знаний, выбора жизненного пути, гражданских ориентиров. Покинув Несвиж, "учитель народных училищ" еще не раз и не два вспомнит о городе своей юности. Его, простого крестьянского сына, несвижского семинариста, провинциального учителя, судьба сделает избранником на литературном Олимпе. О главном герое своей лучшей поэмы "Новая зямля" — Михале — он скажет: "Мiхал лiчыý Нясвiж Парыжам, yciм вядо-мым на yciм свеце..." Однако вернемся во времена Сиротки и пройдем с площади метров сто к бывшему женскому монастырю ордена бенедиктинок, что просуществовал тут до 1877 года. У входа в монастырь нас встретит стройная, изящная башня-брама, через которую можно попасть во внутренний дворик, куда выходят своими фасадами монастырские постройки, бывший костел и современные здания размещенного здесь педагогического колледжа. Трехъярусная башня декорирована пилястрами, поделена профилированными карнизами и прорезана высокими арочными проемами. Мотив арки, начинаясь внизу брамы, повторяется затем на каждом из ее ярусов, размеры которых по мере подъема сокращаются, придавая башне динамичную устремленность вверх. Венчает сооружение фигурный купол со шпилем. Хотя барочная башня была построена в 60-х годах XVIII столетия, сам монастырь, решенный в готико-ренессансных формах, появился в 1596 году на средства Сиротки и его жены — Эльжбеты Евфимии, урожденной Вишневецкой. Их брак продлился 12 лет, но юная Евфимия (она была гораздо моложе своего мужа) подарила Сиротке 6 сыновей и 3 дочерей. С двумя своими дочерьми — Кристиной и Катаржиной — она упокоилась в костеле бенедиктинского монастыря (впоследствии их прах был перенесен в крипту иезуитского костела). Когда из жизни ушла жена-друг, жена-советчик, жена-любовь, нареченная за ум и обаяние "несвижской царицей Савской", никто не смог занять ее место в сердце человека, который "с королевским пылом строил монастыри, костелы, замки, прокладывал дороги и в середине Сарматии создал настоящую Италию", как писали о Сиротке современники. Он сохранил ей верность, воспитывая как своих многочисленных детей, так и осиротевших племянников. Среди этих приемных детей оказалась самая любимая им племянница — тоже Кристина. При пострижении в монахини этого монастыря она приняла имя жены своего благодетеля — Евфимии и прожила в монастыре почти полвека, став со временем аббатисой (настоятельницей) монастыря бенедиктинок, уважаемой и любимой за свой деятельный ум и кипучую энергию и сестрами, и простыми несвижанами. Двухэтажный монастырский корпус в виде буквы Е со встроенным в центр его костелом Св. Евфимии, имевшим прежде высокую, но не дошедшую до наших дней башню, возведенную в 1720-х годах, и сегодня населен преимущественно девушками и женщинами, ибо они составляют большинство сотрудников и учащихся здешнего колледжа. Его коридорная планировка сохранилась, хотя частично изменена в угоду современным нуждам. Вокруг монастырских стен чудом уцелели остатки некогда мощных земляных валов высотой около 6 м и шириной в основании до 17 м. Здесь же, обходя монастырь по кругу, располагался самый значительный в системе обороны города бастион. За валами тянулись рвы, заполненные водой из реки Уши, а вдоль восточной границы города к валам подходили пруды Девичий и Замковый, разделенные дамбой. Миновать их можно было только по дороге, проложенной на дамбе. В свою очередь эта дорога подходила прямо к воротам города. В земляные валы, опоясавшие Несвиж, были встроены четверо ворот, или брам. До наших дней дошли только восточные ворота — Слуцкая брама. Ныне она представлена для обозрения всем, кто въезжает в город или покидает его, на асфальтовом кругу и лишена главного, без чего невозможно понять ее назначения, — земляных валов, которые, примыкая к ней слева и справа, создавали здесь важный фортификационный узел. На месте нынешней брамы сменилось несколько ее предшественниц. Первая появилась тут в XVI столетии. Затем, в конце XVII века, возвели эту браму, которую в 1700 или 1760 году (данные источников весьма разнятся)значительно перестроили, придав ей типично барочный облик. Это — двухъярусный, прямоугольный в плане объем с арочным проездом длиной более 10 м. Стены брамы укреплены контрфорсами, оштукатурены, побелены и накрыты двухскатной красночерепичной крышей, придающей пластичность всему сооружению. Браму венчают по обеим сторонам фигурные фронтоны криволинейного абриса. За цветными стеклами второго этажа, обращенная к городу, размещалась каплица Божией Матери, образу которой, по обычаю, заходили поклониться, прежде чем войти в город. А на первом этаже находились помещения для стражи и таможни, — проходя через браму, надлежало уплатить брамный налог. С наступлением сумерек ворота запирались — город погружался в сон... Чтобы представить себе Несвиж таким, каким стал он на рубеже XVI — XVII столетий, когда большая часть работ по его перепланировке и благоустройству была осуществлена Миколаем Радзивиллом Сироткой, на стене жилого дома XVIII столетия (ул. Советская, 2), ныне это магазин, для удобства несвижан и многочисленных гостей города воспроизведен в виде рисунка фрагмент гравюры, изображающей Несвиж той далекой от нас поры. Оборонительные сооружения, сохранившиеся лишь частично, здесь выявлены особенно рельефно: валы, бастионы, ворота. Не оставлены без внимания ратуша и монастыри города, которые, располагаясь вблизи валов, своими каменными стенами также служили ему надежной защитой. Столь же определенно показано здесь и то, что Несвиж состоял из двух четко разграниченных частей: это собственно город и отделившийся от него прудами, рвами и валами замок со своей системой обороны, которая была создана по всем правилам тогдашнего фортификационного искусства. Об этой системе мы еще поговорим у стен замка, а сейчас самое время сказать несколько слов об авторе гравюры — Томаше Маковском, замечательном несвижском гравере и художнике. Родился он, вероятнее всего, в Гданьске в 1562 (по другим источникам, в 1575) году. Какими путями попал в Несвиж — неизвестно. Но его способности оказались весьма кстати для Сиротки. Книга князя о путешествии в Святую Землю была уже готова, отредактирована, но, написанная по-польски, она оказалась бы недоступной для широкого европейского читателя. Сиротка, сам прекрасно владевший латынью, нанял переводчика для латинского издания, которое решил опубликовать в Германии. Однако для книги требовалось профессиональное оформление. Князь не ошибся в своем выборе — Маковский справился с этой задачей мастерски, после чего стал руководить несвижской типографией. Здесь создал он гравюры Несвижа, Клецка, Вильни, Ковна, Трок... Сделал даже план Москвы, составленный из нескольких гравюр, которые вместе живо воссоздают московскую панораму. За свою жизнь Маковский оформил немало книг. Но одним из главных его творений по праву считают выгравированную им карту Великого княжества Литовского. Она была отпечатана в 1603 году. Сохранилось второе ее издание (Амстердам, 1613), экземпляр которого хранится сейчас в университетской библиотеке шведского города Уппсала. Это уникальное издание поражает своей информационной насыщенностью и точностью: только белорусских населенных пунктов на ней нанесено более 340. Исторические, географические, этнографические замечания и комментарии дополняют содержание этой неоднократно переиздававшейся карты: в Амстердаме она выходила на латыни четырежды, а затем была издана по-французски. Свои произведения Томаш Маковский подписывал по-разному, есть и такие подписи: "Маков вырезал в Несвиже" или "Томаш Маковский из Несвижа". Это — дань благодарности городу, где расцвел его талант. Совсем недавно, в июне 2000 года, нынешние потомки Радзивиллов преподнесли в Несвиже "в дар всему белорусскому народу" экземпляр карты, изданный в Амстердаме в 1648 году. Типографская плата, которая использовалась для печатания карты, была уничтожена в 60-х годах XVII столетия. Так что во всем мире остались считанные экземпляры карты, а в Беларуси до сих пор не было ни одного. Сейчас карту можно увидеть в Национальном музее истории и культуры в Минске. Может быть, со временем она пропишется в Несвижском историко-культурном заповеднике, что было бы вполне естественно. В любом случае, столь долго ожидаемое возвращение Томаша Маковского в Несвиж наконец-то состоялось! А почти двадцатью годами ранее сюда вернулся еще один всемирно известный человек, чей талант возмужал во второй половине XVI века, — Сымон Будный. Памятник ему был открыт в 1982 году в скверике у здания Несвижской типографии, носящей его имя. Трехметровая бронзовая статуя Сымона Будного, которую изваяла Светлана Горбунова, возвышается на гранитном постаменте. В поднятой руке просветителя — книга с эмблемой солнца, символа света и знаний. Фигура вылеплена крупно и экспрессивно. Она органично вписана в природное и архитектурное окружение древнего города. Расположенная среди зданий XVI — XIX веков, скульптура воспринимается исторически правдиво и современно. В образном строе памятника соединены обобщенные формы и подчеркнутая декоративность, художественная условность и естественность, воплощены время и его характерные приметы. Образ Будного наделен чертами великой духовной силы и подлинной монументальности. Кажется, мгновенье — и из этих уст мы услышим пророческие слова, сказанные Будным четыреста с лишним лет тому назад: "Жребий брошен, но все же я уверен, что труд мой лучше оценят потомки". Так оно и случилось. Прошли века, прежде чем потомки смогли осмыслить все величие дел и идей этого человека. Знаменосец наиболее радикального течения в реформационном движении Беларуси, одинаково легко владевший и пером, и устным словом, блестящий религиозный полемист и просветитель, уникальный философ, талантливый педагог, тонкий переводчик и глубокий знаток Библии, один из образованнейших людей своего века — века Ренессанса, родившего плеяду недюжинных натур, среди которых он не затерялся. Имя Будного было широко известно в Англии, Германии, Италии и других европейских странах. Кроме белорусского, он отлично владел классическим латинским, древнееврейским, древнегреческим, церковнославянским, а также польским, итальянским, чешским и другими языками. На протяжении почти тридцатилетней творческой деятельности Будного из-под его пера вышли десятки книг, трактатов, переводов, в том числе первые на территории Беларуси книги на белорусском языке, изданные в 1562 году в типографии, основанной не-свижским старостой Матвеем Кавечинским и проповедником Лаврентием Крышковским. Это — "Катехизис" (в подлиннике — "Катихисiсъ", т.е. изложение христианского вероучения в форме вопросов и ответов) и книга "Об оправдании грешного человека перед Богом", до наших дней не уцелевшая, известная лишь по описанию. Для издания этих книг были использованы скорининские шрифты из виленской типографии первопечатника, и, таким образом, Будный выступил в прямом и переносном смысле продолжателем дела Франциска Скорины. В память об издании этих книг в Несвиже на современной типографии (это бывшая плебания — дом ксендза — второй половины XVIII века) укреплена мемориальная доска с барельефом просветителя. Начало жизненного пути Будного до сих пор остается предметом дискуссий специалистов. После путешествия по Европе и обучения в Краковском и, возможно, Базельском университетах он появляется в Вильне в 1558 году по приглашению канцлера ВКЛ Миколая Радзивилла Черного. Характеризуя последнего, рыцарь отечественной историографии Анатоль Грицкевич отмечал: "Вся деятельность Миколая Радзивилла Черного была направлена на сохранение независимости и суверенитета Белорусско-литовского государства. Благодаря этой его последовательной позиции наша держава достигла наивысшего расцвета, а общественная жизнь в ней была основана на юридических принципах национального права. На протяжении всей своей деятельности он оказывал огромное влияние на решение главных государственных вопросов как во внутренней, так и во внешней политике". В свою очередь известный исследователь белорусского Возрождения и Реформации философ Семен Подокшин поставил Миколая Радзивилла Черного в один ряд с "Ришелье, Бисмарком, Столыпиным, Черчиллем и им подобными". Канцлер был горячим приверженцем кальвинизма и его активным проводником на землях Великого княжества Литовского. На него сильное впечатление произвела эрудиция Сымона Будного — и он пригласил молодого проповедника на должность министра (руководителя)кальвинистско- Прошли годы — родилась Речь Посполитая, сменилось поколение и даже правящая династия. Сиротка повзрослел, прошел через бои под Полоцком и Псковом, был тяжело ранен в голову и накануне своего паломничества в Святую Землю, обещанного им Богу в случае исцеления от болезней, которые буквально преследовали его, пригласил иезуитов к себе — в родовое гнездо, по-прежнему деревянное. Увидев Несвижтой поры, иезуиты начали воротить нос — и это окончательно убедило Сиротку в необходимости кардинальных перемен. К ним и приступил князь после возвращения из дальних странствий тут, где прежде стоял переделанный его отцом из парафиального костела кальвинистский сбор. Деревянный сбор, возвращенный Сироткой в лоно католицизма, пошел на слом, а вместо него, еще до отъезда князя в Святую Землю, в 1581 году начали возводить каменный костел, но он не удовлетворил ни жертвователя, ни самих иезуитов. Его снесли, как и сбор, и в 1587 году заложили новый костел, который был окончен 6 лет спустя. Освящение храма во имя Божиего Тела состоялось 7 октября 1601 года. Это первый на территории Речи Посполитой и первый в Восточной Европе памятник в стиле барокко, воздвигнутый по проекту итальянского архитектора-иезуита Джованни (Яна) Мария Бернардони. Стиль барокко (в переводе с португальского — причудливый, вычурный; раковина) называют еще стилем Контрреформации, или стилем иезуитов, ибо именно в их постройках он ранее всего проявился. Базилика Иль Джезу (al Gesu — Иисуса), сооруженная иезуитами в Риме в 1568—1584 годах при участии прославленных зодчих Джакомо да Виньолы и Джакомо делло Порта, словно камертон, задала тон всем последующим иезуитским храмам, в том числе и несвижскому. Внешние черты барокко проявлены в этом памятнике, во всяком случае на главном фасаде, пока сдержанно. Ордерная пластика (двойные пилястры) и плавные откосы второго яруса, словно стекающие на первый ярус, — вот, пожалуй, все, чем дает о себе знать тут барокко, так любившее изогнутые линии, завитки, динамичные композиционные решения, криволинейные абрисы, штукатурные аппликации, столкновение скульптуры и полихромной окраски стен — словом, все то, что делает холодный камень в руках зодчего живым, пульсирующим, текучим, горячим... В известной мере южный темперамент этого стиля можно почувствовать у боковых фасадов костела. Именно здесь рельефнее проступает барочный динамизм крупных каменных масс здания, открывается его композиционная символика. Костел представляет собой в плане трехнефную крестово-купольную базилику. Его внутреннее прямоугольное пространство делится столбами, поддерживающими своды, на три коридора — нефа, хорошо выявленные с боковых фасадов. Центральный неф пересечен поперечным трансептом, что образует в плане крест. Эта крестовая композиция дополнительно подчеркнута двумя крупными боковыми каплицами св. Петра и св. Андрея с куполами. Здание завершается с восточной стороны мощным полукружием апсиды. Каменная масса храма хорошо структурирована, уравновешена и устремлена ввысь — к небу. Таким образом, всем своим видом, четкими композиционными членениями костел раскрывает свое предназначение — служить домом Бога, преддверием Царства Небесного, что лишний раз подтверждает и надпись, помещенная над его входом: "Поклонюсь святому дому Твоему в страхе Твоем" (8-й стих из 5-го псалма Давида). С чувством благоговения, к которому нас призывает псалом, а именно в таком контексте употреблено в нем слово "страх", пройдем внутрь святыни. Барочный облик интерьера очевиден: архитектура, скульптура, живопись объединяют свои усилия, чтобы создать в храме атмосферу пафосной торжественности и особой эмоциональной приподнятости. Прежде всего бросается в глаза полихромная живопись, сплошным ковром покрывающая потолки центрального и боковых нефов, подкупольного пространства барабана, а также сферическое завершение апсиды. Монохромная живопись в технике гризайль на пилонах оттеняет эти жизнерадостные краски фресковых композиций, коих тут более сорока. Они представляют библейские сказания, переполнены аллегориями и насыщены, а точнее, перенасыщены архитектурными мотивами. Аркады и колоннады, обращенные в голубое небо или поданные на природном пейзаже, порталы и купола, разорванные карнизы, ниши со статуями святых... Все это выписано ярко, живо, с размахом, будто на едином дыхании, с тем эмоциональным порывом, который заставляет забыть о материальности стен. Они словно расступаются, вмещая в себя, в пространство храма, всю эту иллюзорную, мастерски исполненную в красках, а не в камне архитектуру, отчего костел кажется гораздо просторнее, легче, грациознее. Именно эти цели и преследует искусство барокко — "стиль каменных метафор". В главном алтаре помещена икона "Тайная Вечеря", и она напоминает нам о таинстве Евхаристии, установленном Христом на его последнем ужине с учениками-апостолами в Сионской горнице Иерусалима накануне распятия. Его тело — а костел посвящен Божиему Телу, отсюда и эта композиция — и кровь Спасителя таинственным образом пресуществляются по завету Христа на Божественной литургии в хлеб и вино. Вот уже два тысячелетия христианство живет этой радостной и волнующей тайной, о которой создано столько произведений искусства! Но сюжет Тайной Вечери неувядаем... Фресковые росписи, как и эта алтарная икона, созданы в 1750—1770 годах придворными живописцами Радзивиллов Ксаверием Домиником и его сыном Юзефом Ксаверием Хесскими. Живопись была обновлена в начале XX века, а алтарная икона недавно реставрирована. Отметим также несколько памятников мемориальной пластики, заслуживающих особого внимания. Примечателен сам факт появления в храме светской мемориальной скульптуры — безусловное свидетельство распространения в Беларуси гуманистического мировоззрения. Памятники посвящены детям Сиротки и ему самому. В неглубоком рельефе по камню предстает первый сын Сиротки — Миколай, скончавшийся в 1588 году. Младенца, лежащего на крышке гроба, усыпанного цветами, со скрещенными на груди руками, изобразил скульптор в ренессансной манере. Хорошее знание итальянских образцов продемонстрировано неизвестным автором в надгробии 1608 года. Оно относится к типу пристенных изображений и, очевидно, было изготовлено в Италии, ибо изображает сына Сиротки — Крыштофа Миколая, умершего от чумы в 1607 году в Болонье. Наконец, третье, рельефное надгробие из песчаника, в котором особенно заметны ренессансные черты, было исполнено после кончины Сиротки в 1616 году. Здесь основатель Несвижской ординации изображен в одежде пилигрима, в позе молящегося на фоне рыцарских доспехов. Внизу эпитафия, составленная якобы самим Сироткой, в которой сказано, что перед лицом смерти никто не Источник: http://marinaizminska.livejournal.com/40406.html
Категория: История Несвижа \| Добавил: nesvizh1223 (28.07.2008)
Просмотров: 3170 \| Рейтинг: 5.0/5 \|

Всего комментариев: 0


Имя *:
Email *:

Код *: