Глава 1. Прошение
Продолжение. Начало в № 43


«Видя неизбежность такого наказания, которым угрожал нам своею строгостью генерал-майор Тучков, и страшась, дабы не быть битыми плетьми, принужден был показать место, где были те богатства закладены наглухо каменною стеною. Тогда означенный генерал-майор Тучков приказал выломать стену и, войдя в тот лех, или пещеру, забрал в оной находившиеся там разные бриллианты, серебро, золото, равно и другие дорогие вещи. О чем уведомленный генерал-адъютант адмирал Чичагов, тотчас приехавши с другими генералами, приказал отобрать у оного генерала Тучкова ключи от кладовых означенного замка и, установивши там из господ генералов и прочих офицеров комиссию, сказал оной все дорогие вещи забрать, которая комиссия, исполняя повеление адмирала Чичагова, в том лехе, или пещере, забрала, а именно: разные дорогие камни в коллекции от давних веков собранные; бриллианты, как то в штуках обделанные и необделанные, в коллекции собранные; табакерки серебряные и золотые, бриллиантами осыпанные, в большом количестве состоящие; также в немалом числе дорогих цен перстни разные; антики, в коллекции комплектованные; дорогой заграничный фарфор персидский; в большом количестве серебряную и золотую монету и медали в коллекции собранные; дорогие заграничные живописи хинские, турецкие наметы, или палатки, значительной цены; рыцарские латы и щиты, серебряные антики, старинную посуду, медали в разные коллекции собранные; гетманские и фельдмаршальские жезлы, или булавы, золотом оправленные и дорогими бриллиантами осыпанные; знак ордена под названием Святого Духа и уборное платье к сему ордену составленное, жемчугом осыпанное; серебро и золото в разных особенных штуках; церковное серебро и золото, а более под названием монстранцы, совсем золотые и крупными, высокой цены, бриллиантами осыпанные; столовое серебро на несколько сот особ; разные в большом количестве шпалеры или обои, серебром и золотом вытканные; много разных часов; прибор королевского престола, рыштунок, или арсенал, в коллекции, то есть корабели и палаши, сабли, мечи, в особенности меч папы Иннокентия, подаренный королю Яну Собесскому; в золото и серебро оправленные и бриллиантами осыпанные ружья в разных коллекциях и в знатном числе, конские золотые приборы, дорогими каменьями осыпанные; библиотека в большом количестве разных дорогих книг большим коштом собранная - словом все то, что только сами Радзивиллы, прапрадеды князя Доминика, собирали, равно, что по наследованию трех Каролей в дом Радзивиллов поступило - весь клад.

Комиссия, назначенная от генерал-адъютанта адмирала Чичагова, забрав все оное и уложив в ящики, наклала оными несколько десятков бричек, отдала их адмиралу Чичагову, который те брички с упомянутым богатством и драгоценностями забрал с собой, после чего остатки вещей - мебель, разные старинные хинские, турецкие и заграничные шпалеры, или обои, много ковров, рыштунок, сабли, палаши, ружья, театральное и балетное платье, знатным коштом справленое, зеркала разной величины и прочие дорогие вещи, когда уже генерал-адъютант адмирал Чичагов и его офицерских чинов подчиненные забрать с собой были не в состоянии, тогда позволили брать все это армии и евреям. Таким образом, через трое суток беспрерывно вся армия, в ту пору в Несвиже и около оного находившаяся, все себе забирала. Главные архивы с разными привилеями и документами, равно экономическими бумагами, расчетами и прочими документами, которые удостоверяли и означали принадлежность имений князя и их границы, частью забрали, а частью поразбросали по разным местам.

По проходе адмирала Чичагова с армией в коротком времени, то есть 3 декабря прошедшего года, воротился-таки до Несвижа господин генерал-майор Тучков с корпусом. Вошед, тотчас приказал полковнику казачьего полка Грекову взять меня в караул, содержать в голодном месте до тех пор, пока я еще им не открою каких-либо лехов или кладов. Таким образом, был содержим несколько дней, наконец, угрожали, что будут бить, как прочих, не давали даже воды пить. Словом, мучили и наругались до бесконечности, но тогда не имел я чего более сказать, ибо все то забрано, что было ранее сокрыто. Тогда генерал-майор Тучков гостиничную мебель, какие еще оставались кресла, шпалеры, зеркала, гардины, постели, часть библиотеки, конские уборы, арсенал, остатки серебра, скатерти и прочие вещи, какие еще только оставались, приказал забрать. Весь замок, все погреба, лехи архива, библиотека и прочее разбито и разорено, таким образом, от господ адмирала Чичагова, генерала Тучкова, полковника Кнорринга и прочими их подчиненными.

Причинено в одном только князя Доминика замке убытку, полагая в соответствии драгоценностям, богатству и редкостям самым умеренным образом, на худой конец, десять миллионов золотых, хоть, насколько мне известно, такие редкости и богатства никак оценить нельзя. Не касаюсь здесь тех убытков, которые уже причинены в фольварках князя, которых управляющий оными конечно не упустит донести Вашей светлости. Я же со своей стороны, что только до меня относится, доношу яко главноуправляющий, и в доказательство того, что все здесь описанное происходило по приказанию генерал-адъютанта адмирала Чичагова, и что я вынужден был открыть показанные богатства, выданное мне свидетельство при сем представляю.

В Несвиже января 9-го дня 1813 года.

На подлиннике подписано Альберт Бургельский. Перевод подписанный скрепил минского главного суда 1-го Департамента председатель Людвиг Каменский».

Ниже обнаружилась копия свидетельства, выданная неудачливому хранителю княжеских сокровищ, которая не позволяла сомневаться, что описанные им фантастические события имели место в реальности. Возможно, не во всем его изложение соответствовало правде, и, как все жалобщики, сгущал он черные краски, но все же я сильно был изумлен как перечислением изъятых драгоценностей, так и фамилиями лиц, это изъятие не только благословивших, но и произведших с личным своим участием. Само свидетельство было обычной формулой для реквизиций военного времени, но употребление его в отношении золотых и серебряных редкостей показалось мне крайне неуместным.

«Свидетельство
Главнокомандующим Западной армией и кавалером Чичаговым, данное управляющему князя Радзивилла шляхтичу Альберту Бургельскому, что он вынужден был показать, где хранятся клады помянутого князя Радзивилла.

Ноября 2 дня 1812 года в Несвиже
Дежурный генерал-майор Тучков».

О чем же теперь генерал-майор просит государя, с удивлением думал я, дочитывая эту документацию. Как полагает убедить в отсутствии своей вины? Невольно возникали у меня в памяти параграфы Полевого Уголовного Уложения, вполне применимые к данной ситуации и действиям, но не примененные. Если Кутузов отстранил генерал-майора, известного ему лично по турецкой войне, а решать его судьбу покинул другим, то правду говорит генерал-аудитор Закревский, что тут достаточно темных загадок. Ведь только из-за славы братьев своих мог быть уже прощенным. Старший брат его, Николай Тучков 1-й, погиб в Бородинском сражении, да так, что тело его, смятое пехотой и конницей сражавшихся, не было отыскано. И младший брат, Александр Тучков 3-й, на том же поле в сражении вел свою дивизию в бой и смертельно раненый умер. Ничего из таких бедствий героической семьи не зачел Тучкову 2-му государь, и вот уж четвертый год, как изъят он из войсковой жизни.

Размышляя об этом, я совсем не порадовался, что выбор генерал-аудитора пал для составления суждения на меня. Хоть я и недавно служил в Департаменте, чутье мое подсказывало, что дело это ничего хорошего мне не обещает, а наоборот, будет связано с разными неприятностями. Да и рассудить степень вины в этом деле никак невозможно без дополнительного расследования. Коли взял что себе Тучков, то надо знать что и в каких количествах. Опрос самого генерал-майора не задокументирован, во всяком случае, в его деле отсутствует. Где тот обоз из сорока бричек, наполненных сокровищами, что увел с собою командующий 3-й армией адмирал Чичагов? И в каких боевых действиях участвовала дивизия генерал-майора Тучкова со дня 2 ноября по 3 декабря, когда недобитые корпуса Наполеона прорвали окружение на Березине и спаслись из российских пределов? Какой боевой маршрут вторично привел генерала в Несвижский замок?

Любопытство мое было столь нетерпеливо, что, не ожидая писаря, я сам направился в Архив отыскать Журнал боевых действий 3-й армии.

Вскоре, листая страницы хроники Молдавской, а позже - 3-й армии, нашел я интересный мне период. С формальной стороны все ноябрьские и декабрьские передвижения генерал-майора Тучкова выглядели обоснованно. Согласно приказу, подписанного адмиралом Чичаговым 10 ноября, Тучков получил командование 2-м корпусом, вошедшим в 3-ю армию по распоряжению государя. Прежний его командующий генерал-лейтенант Федор Федорович Эртель тогда же назначен был генерал-полицмейстером всех действующих армий. Тучкову, можно считать, повезло: Чичагов поднял его из дивизионных в корпусные командиры. В ноябре в этом корпусе находилось в строю, согласно строевому рапорту, 25 батальонов (действующих, запасных, рекрутских), 24 эскадрона (действующих и запасных), 2 батареи, 2 казачьих полка, а всего до 10.000 при 33 орудиях. Корпус базировался между Мозырем и Рогачевым, а уже 18 ноября Тучков получил приказ двигаться от Рогачева к Минску на соединение с армией Чичагова. Генерал-майор выбрал маршрут, который привел уже новые полки в очаровавший его замок Радзивиллов. Скорее это свидетельствовало о невысоком уме и нехватке учтивости Тучкова - не каждый реквизитор посещает дважды разоренное имение.

Оказалось в журнале еще одно относящееся к сокровищам распоряжение, удивившее меня поначалу датой - 9 января 1813 года. Именно в этот день некто Л.Каменский переводил с польского языка жалобу несвижского хранителя кладов Альберта Бургельского. Отдал его адмирал Чичагов, будучи уже в Бронберге, когда войска наши продвигались за пределами империи:

«Генерал-интенданту 3-й Западной армии Рахманову.
Из числа добычей взятых вверенною мне армиею от неприятеля в Несвиже, находящихся ныне в Минске, предписываю Вашему превосходительству:
1) древние медали и монеты отправить в Харьковский университет;
2) вообще церковные вещи отослать в Московский собор;
3) самые редкости и древности препроводить к действительному статскому советнику Валуеву в Москву;
4) все прочие затем остающиеся, которые имеют весьма мало значения, продать с аукциона и, сколько будет выручено денег, пожаловать в церковь и Валуеву. Вещам доставить реестр.
Главнокомандующий армией Чичагов».

Что за нужда случилась расправиться с такой скоростью с несвижской добычей? Не понимал я существа этого радикального распоряжения. Ну, стоял под охраной в Минске обоз и пусть бы стоял до рассмотрения специальной, государем назначенной комиссией. Где Пруссия, где Минск? Разве генерал-интендант Рахманов - ценитель драгоценностей? Или могли ведь отправить обоз в Петербург? Можно и там провести аукцион «ненужного». Да и разве брали в обоз вещи весьма малого значения, чтобы держать при них караул, а потом продавать с аукциона населению, обедневшему за полгода разорительной войны? Не получалось составить ясное суждение даже в общих, хоть как-то определяемых чертах. Я распорядился писарям сделать копии со всех отысканных документов и погрузился в раздумья, подыскивая формулировки своим оценкам этого странного происшествия времен войны.

Продолжение в следующем номере.