(Заканчэнне.)

Только одна встреча

С середины 90-х годов каждый год я приезжала в Несвиж на знаменитые музыкальные фестивали и привязалась к этому городу душой. Не раз бывала в несвижском фарном костёле, а вот на мой вопрос, где тут православный храм, мне как-то неопределённо указывали рукой на радзивилловские пруды и говорили: «Вон там, за ними». Вглядываясь в разбросанные на горизонте постройки, я пыталась разглядеть купол православного храма, а однажды даже отправилась на его поиски, но времени оказалось мало и, покружив безрезультатно по улочкам частной застройки, вернулась к своим командировочным делам. Приблизительно тогда же я начала вести православные программы на Белорусском радио и решила непременно найти православный храм, узнав, что служит в нём один из немногих оставшихся в живых священников-ветеранов войны протоиерей Димитрий Хмель.

Тот воскресный майский день 2004 года оказался ненастным. С утра дождило, на мосту за Слуцкой брамой на меня неистово набросился ветер, но все эти маленькие неприятности побеждал нежный разлив несвижской сирени, напоминавшей о детстве и его радостях. Заглядевшись на цветущие палисадники, я испугалась, что опять заплутаю и храма не найду, как вдруг услышала издалека призывный звон колокола. Он словно бы позвал меня и затих. Проходящая мимо женщина указала мне путь и спросила:

- Вы к нам в храм идёте?

- Да, к вашему батюшке.

- Он у нас очень хороший, мы его уважаем, - сказала она на прощанье.

Через несколько минут я уже подходила к несвижскому Свято-Георгиевскому храму. Он мало отличался от одноэтажной окраинной застройки, если бы не высокий купол с крестом, который возвышался над этим уютным домом. Да, именно ощущение домашнего тепла не покидало меня, когда я отворила калитку, поднялась по ступеням и открыла обычную дверь. За ней было огромное храмовое пространство, этот городской дом словно бы вырос до небес. Я попала не просто в другой мир, но и в иной век. Поражающие своей красотой барочные царские врата, старинные иконы, даже песнопения лились местные, давние…

Несмотря на непогожий день, в храме было много взрослых и детей. Отец Димитрий вёл службу неспешно, благоговейно произнося каждое молитвенное слово и каждое имя, живых и усопших, поминаемое на литургии. Помню, что поразило меня тогда, так это молитвенные помянные книжечки - признак небольшого прихода, в котором давно установились свои правила. Эти книжки складывались в длинный ящичек, где хранились от службы к службе и доставались к часу поминовения. У меня возникло ощущение, что все эти люди как бы всегда пребывали в храме - в Божьем доме, а в час службы и панихид отец Димитрий по несколько раз называл их имена, как бы предстоя пред Богом. От этого возникало чувство единения живых и умерших во Господе. Служба длилась долго. Опираясь на палочку (потом я узнала, что после войны он жил с пулей в позвоночнике), отец Димитрий вышел с крестом отпустить народ. Подойдя к нему, я назвала цель своего визита. Отец Димитрий, казалось, совсем не удивился и, немного помолчав, сказал, что скоро освободится.

И вот мы идём с ним, опирающимся на тот же посох, к дому, стоящему рядом с храмом. По пути он рассказывает, какими трудами строились храм и колокольня, ведь всё это возводилось в безбожные времена стараниями людей! И как это всё удивительно связалось: Георгиевский храм, в честь великого святого воина Георгия Победоносца, пострадавший во время войны, возродился на окраине Несвижа, и отец Димитрий, испытавший все тяготы военного лихолетья, связал с ним своё священническое служение!

Отец Димитрий рассказывал о старом Георгиевском храме и его истории, а потом стал вспоминать военные годы. Он говорил о войне так, как будто всё, что он пережил, случилось вчера, до деталей передавая события, называя номера частей, соединений. Передо мной словно бы развёртывалась лента документального кино, и так остро память могла хранить только то, что никогда не забывало сердце. Я спросила отца Димитрия: возможно, испытания войны побудили его стать священником, и он поведал, как святой Николай и Божия Матерь его хранили и благословили на священнический путь. Прощаясь, он сказал, что благодарен Богу, что путь этот связан с родной для него Беларусью, которую он освобождал, что был среди первых послевоенных выпускников Жировичской семинарии и более полувека служит на несвижской земле. Я сделала радиопрограмму, которая вышла в эфир 3 июля 2004 года, в день освобождения Беларуси. Тогда я думала: «Почему я не расспросила отца Димитрия о его священническом служении, почему не услышала его советов как опытного духовника?» Теперь я понимаю: наверное, надо было, чтобы отец Димитрий предстал в ней как солдат, как воин-фронтовик, и люди, может быть, далёкие от Церкви, поняли: священник -  это не человек из некоего отдельного клана, но тот, кто прошагал рядом с их отцами, дедами, а может, с ними самими по войне, кто также стремился защитить Родину и желал победы над врагом. Этим своим гражданским служением, своей солдатской судьбой отец Димитрий стал понятен и близок каждому человеку. Дважды после этого, будучи в Несвиже, я заходила к отцу Димитрию, правда, без предупреждения, в надежде застать его дома. Мне говорили, что он уехал на требы, и я думала: «Слава Богу, у батюшки есть силы служить людям и Господу». Теперь сожалею о том, что у меня с ним была только одна встреча…